Прорывом президентство Токаева пока не стало – политолог

О двух годах президентства Касым-Жомарта Токаева высказался политолог Данияр Ашимбаев, передает Politic со ссылкой на ia-centr.ru.

– Касым-Жомарт Токаев находится у власти в Казахстане уже два года. За это время жизнь в стране стала лучше или хуже?

– Коронавирус и связанные с ним маневры сильно осложнили жизнь страны. Понятно, что наступление пандемии не зависело от нынешнего главы государства, но пришлось на его правление. И понятно, что вылез ворох проблем, показавший, что благополучие существовало только на бумаге.

Выяснилось, что информационные системы в образовании и здравоохранении оказались фиктивными, повылезали проблемы и с социальной помощью. При этом давались самые нелепые объяснения. Но, по сути, мы увидели, что в условиях чрезвычайной ситуации страна существует проблематично. А те проблемы, которые вроде как были решены, а на самом деле нет, еще более обострились. Нельзя сказать, что виноват в этом Касым-Жомарт Токаев. Все эти проблемы были заложены еще за 5-10 лет до него. Но вопрос в том, как он справился с этой ситуацией?

– И как же?

– Понятно, что у Токаева стиль управления совершенно иной, чем у Нурсултана Назарбаева. Видно, что у него есть свое собственное представление о том, как должен вести себя президент. И в условиях кризиса и сопутствующих проблем его манера, может быть, оказалась слишком мягкой.

Мы видим, что какие-то проблемы нарастают, а реакции на них нет. Это говорит либо о том, что меры президента слишком мягкие, либо о том, что в столице нет сценариев реагирования, либо – что власть президента во многом является декларативной. И какой бы из этих вариантов мы не рассматривали, он пока не в пользу действующего президента.

У стиля управления второго президента РК есть свои достоинства. К примеру, у государства появилась хоть какая-то реакция. Однако реакция эта происходит в основном лишь на те проблемы, которые активно обсуждаются в социальных сетях. А активизации диалога, который предполагался в рамках концепции слышащего государства так и не произошло…

Где-то Токаев показал себя лучше, чем ожидалось, где-то оправдал, как позитивные, так и негативные прогнозы, но в целом, скажем честно, прорывом его президентство пока не стало.

– Но начинал президент бодро. Обещания о реформах в области прав человека, декриминализация клеветы, новый закон о митингах, возможность для граждан снимать пенсионные накопления под покупку недвижимости и т.д. Но если проанализировать, что было заявлено, как это было реализовано и какой в конечном счете был получен результат, то складывается четкое убеждение, что большая часть обещаний – они популистские… Вы так не думаете?

– Я бы не использовал слово «популистские», я бы использовал слово «декларативные». Ну, вот, допустим, отмена смертной казни. Законодательно она не отменена, у нас просто ратифицировано соглашение, по которому она не применяется. Но отмены смертной казни законодательно у нас не будет, поскольку в обществе к этому вопросу довольно неоднозначное отношение.

Что касается вопроса снятия денег с пенсионных счетов, то это было сделано, во-первых, чтобы купить лояльность той категории граждан, которая была не особо довольна как управляют их пенсионными деньгами ЕНПФ и Нацбанк, а, во-вторых, чтобы простимулировать строительные корпорации. Поэтому, говорить, что это было сделано для граждан – сложно.

То же самое и с политической либерализацией. Да, клевету декриминализировали. Но мы же прекрасно понимаем и видим, что СМИ могут закрыть по десяткам других оснований. Может декриминализация и облегчила кому-то жизнь, но символом либерализации политики она не стала.

Аналогично можно оценивать и снижение барьера прохождения в парламент для политических партий, которое произошло уже после последних парламентских выборов. То есть эта норма не будет действовать еще четыре года. Была снижена норма по регистрации новых партий, но мы видим, что Минюст упорно стоит на страже существующего партийного строя и упорно же не отвечает на вопросы, кто у нас пытался создать новые партии, и почему им в этом было отказано?

То есть реформы проведены, но было бы неплохо привести их к какой-то осмысленности. Вот, к примеру, выборы акимов. Сначала провели выборы, потом по ходу выборной кампании были приняты изменения, касающиеся прав и полномочий акимов, а только потом была принята концепция местного самоуправления. Хотя по логике, сначала должна быть концепция, потом закон, а потом выборы. И из всего этого вытекает один вопрос – в чем смысл реформ, кроме того, что они называются реформами?

– За время своего правления Касым-Жомарт Токаев сначала мягко высказывал претензии, что его распоряжения не выполняются. А в своем последнем Послании народу заявил уже в жесткой форме: «Все, кто сомневается в курсе главы государства, не справляется с работой, возможно, хочет каким-то образом отсидеться, уклоняется от выполнения поручений президента, мне кажется, должны уйти с занимаемых постов». Вот эти сомнения и уклонения чиновников говорят о чем? Проблема в том, что президент – новый, а управленческий костяк – старый, доставшийся по наследству?

– У нас страна восточная. И то, что записано в законодательстве – составляет всего лишь 20-30% решения вопроса. Любой статус нужно заполнять своим содержанием. Это касается и президента, и его администрации, и министров, и акимов и так далее. Возьмите, к примеру, пост госсекретаря. Госсекретарь Кекилбаев или Абдыкаликова – это одно. А госсекретарь Есимов, Джаксыбеков или Тасмагамбетов – это совсем другое. Полномочия вроде те же, но авторитет должности меняется.

Понятно, что в этом плане К.-Ж. Токаев сел в кресло Н. Назарбаева. И понятно, что первый президент в 1989 году не был абсолютным руководителем республики. И та президентская власть, которая была у нас к 2019 году, была выстроена именно им – его ошибками, заслугами, авторитетом, его словами и делами. Касым-Жомарт Токаев же только получил пост главы государства и сейчас только наполняет его своим содержанием.

И тот вес, влияние и авторитет президента, к которому мы привыкли, от Назарбаева к Токаеву автоматически не перешли. К нему перешла только должность и определенные полномочия. Но способность справляться с этой должностью он должен доказывать уже самостоятельно. Видно, что для президента Токаева какие-то вопросы особо важны. Он старается принимать правильные, взвешенные решения.

Все ждут, что он будет действовать по-президентски, то есть по-назарбаевски, но у Касым-Жомарта Кемелевича другой стиль. Он не будет сразу рубить голову. Он, мне кажется, считает, что чиновник, который заслуживает отставки, должен дать президенту моральное право себя уволить. Отсюда и такое лояльное отношение к аппарату. Ведь как президент, Токаев работает с ними всего лишь два с лишним года. И для него ситуация, когда кого-то где-то надо снимать, она не такая однозначная, как была бы для Елбасы. А первый президент, мы помним, к кадрам относился тоже довольно снисходительно. И стучать по столу требуя немедленного результата – это не стиль Токаева. Он дипломат до мозга костей.

Если же говорить об экономической политике, то в стране нет экономистов и управленцев, которые способны проводить иную экономическую политику, чем сейчас. Поэтому мы имеем то, что имеем. Да, во многих сферах в Казахстане кризисная ситуация, но, понимаете, не из всех кризисов мы можем выкарабкаться.

Дискуссия по поводу электронного правительства, которая закипела после сделки со «Сбером», очень характерна. Мы все знаем, что на eGov воруют, на цифровизации воруют, сейчас под судом находятся два профильных вице-министра, но при этом мы твердо уверены, что наш eGov лучше всех остальных. И когда новый министр назвал наш любимый eGov «зоопарком», последовали смертельные обиды. Получилась эдакая адская смесь гордости и понимания того, что эта сфера у нас не мягкая, белая и пушистая. И как в этой ситуации быть? И власть, понимая, что любое решение будет воспринято с критикой, старается вообще никаких решений не принимать.

– На что опирается Токаев при осуществлении своих полномочий?

– На свой жизненный опыт, воспитание и те президентские полномочия, которые у него имеются по Конституции, но которые реализуются в рамках определенных ограничений.

Если фигуры в экономике, в политике не очень контролируются, не очень хотят им контролироваться (и иной раз взаимно), есть сферы, которые нужно реформировать, но не очень понятно объективно как, кому и в каком формате проводить эти реформы.

И вот будучи в таких условиях, когда через голову не прыгнешь, президент пытается выстроить какую-то модель, соответствующую его возможностям и желаниям.