Более 25 лет я был безоговорочным оптимистом, когда речь заходила о китайской экономике. Но сейчас у меня возникли серьёзные сомнения
Politic приводит авторское мнение Стивена С. Роуча, преподавателя Йельского университета, экс-председателя Morgan Stanley Asia о ситуации вокруг компании DiDi. В материале, опубликованном Forbes он объясняет, какие риски сопровождают работу компании.
Ранее, напомним, мы писали о массовых жалобах казахстанцев на данный сервис. Пассажиры отмечали тот факт, что оплата взимались даже за несостоявшиеся поездки. При этом служба поддержки, по их словам, не оказывала необходимой помощи.
"Китайское правительство жёстко взялось за динамичный технологический сектор, играющий роль мотора Новой экономики Китая. Последние действия властей стали симптомом более глубокой проблемы: государство пытается взять под контроль энергию «животного духа» (animal spirits). Под угрозой может оказаться «китайская мечта» – вынашиваемая председателем КНР Си Цзиньпином идея создать «великую, современную, социалистическую страну» к 2049 году.
Сначала казалось, что власти обеспокоены единичным случаем проблем, связанных с конкретным человеком: они сделали жёсткое предупреждение Джеку Ма, основателю крупнейшей в мире платформы интернет-торговли Alibaba. Ма проявил непочтительность, когда в конце октября 2020 года на финансовом форуме в Шанхае крайне не вовремя заявил о «менталитете ломбардов» у царящих в китайской финансовой системе банков. В глазах китайского руководства он перешёл черту. Уже в начале ноября первичное размещение акций компании Ant Group (выделенного из Alibaba гиганта сектора финтех) на рекордную сумму $34 млрд было отменено менее чем за 48 часов до запланированного листинга. А пять месяцев спустя и сама компания Alibaba была оштрафована на рекордные $2,8 млрд за предполагаемые антимонопольные нарушения.
Теперь настала очередь Didi Chuxing. Эта компания – схожая с Uber китайская служба заказа такси – набралась смелости привлечь $4,4 млрд на американских рынках капитала, несмотря на слухи о возражениях со стороны китайских чиновников. Теперь, когда китайским интернет-платформам в принудительном порядке пришлось удалить более 25 мобильных приложений Didi, все только и говорят о возможном штрафе, размеры которого превзойдут предыдущий штраф Alibaba, или даже о возможном исключении акций компаний из листинга биржи.
Кроме того, имеются признаки репрессий и в отношении многих других ведущих китайских технологических компаний, в числе которых Tencent (интернет-конгломерат), Meituan (доставка еды), Pinduoduo (интернет-торговля), Full Truck Alliance (приложения Huochebang и Yunmanman для найма грузовиков), Boss Zhipin (платформа для найма персонала, управляется компанией Kanzhun), а также фирмы, организующие частные уроки онлайн – TAL Education Group и Gaotu Techedu. Наконец, все эти шаги последовали за громкими мерами Китая против криптовалют.
Нельзя сказать, что у китайской кампании борьбы с техносектором нет никаких причин, а в некоторых случаях, например, с криптовалютами, эти причины совершенно легитимны. Чаще всего в качестве оправдания указывается защита безопасности данных. Отчасти это понятно, учитывая большое значение, которое китайское руководство придаёт собственности на большие данные – высокооктанового топлива для его проектов в сфере искусственного интеллекта. Но здесь попахивает ещё и лицемерием, поскольку многие из этих данных тайно собираются государством тотальной слежки.
Впрочем, проблема не в оправданиях. Любые действия всегда можно объяснить или рационализировать постфактум. Смысл в том, что – какими бы ни были причины – китайские власти начали применять всю силу регулирования для удушения бизнес-моделей и финансового потенциала наиболее динамичного сектора экономики.
Атака на технологические компании – это не единственный пример действий, ограничивающих частную экономику. Китайские потребители тоже страдают. Быстрое старение населения и неадекватность системы соцзащиты, обеспечивающей пенсии и услуги здравоохранения, усиливают нежелание домохозяйств использовать свои сбережения на чёрный день для дискреционных расходов на автомобили, мебель, бытовую технику, досуг, развлечения, путешествия и другие атрибуты более зрелых потребительских обществ.
Да, в абсолютных цифрах масштаб этих расходов, как и всё в Китае, велик. Но в виде доли в экономике потребление домохозяйств по-прежнему не превышает 40% ВВП, и на сегодня это самый низкий показатель среди всех стран с крупной экономикой.
Причина в том, что Китай до сих пор не сформировал культуру уверенности, благодаря которой его огромное население станет готово к радикальной смене моделей сбережения и потребления. Лишь тогда, когда домохозяйства почувствуют больше уверенности в отношении неопределённого будущего, они расширят горизонты и начнут воплощать в жизнь мечты о более широком образе жизни. Именно это – не меньше – потребуется для того, чтобы ребалансировка китайской экономики в сторону потребления, наконец-то, завершилась успехом.
Уверенность бизнеса и потребителей – это важнейший фундамент любой экономики. Лауреаты Нобелевской премии по экономике Джордж Акерлоф и Роберт Шиллер считают уверенность краеугольным камнем в более широкой теории «животного духа» (animal spirits). Эту идею, которую в 1930-х годах сделал популярной Джон Мейнард Кейнс, лучше всего выразить как «спонтанный порыв к действиям», поднимающий совокупный спрос намного выше фундамента личных доходов или корпоративных прибылей.
Кейнс считал животный дух сутью капитализма. В Китае, с его смешанной моделью рыночного социализма, животный дух работает иначе. Государство играет намного более активную роль в управлении рынками, предприятиями и потребителями, чем в других странах с крупной экономикой. Но для процветания экономике Китая требуется фундамент доверия не меньше, чем любым другим странам – ей необходимы доверие и вера в последовательность приоритетов правительства, в прозрачность государственного управления, в мудрый надзор регуляторов.
В современном Китае такого фундамента доверия, который бы поддерживал животный дух, нет. Но хотя его отсутствие уже давно являлось препятствием для китайского потребления, сегодня недоверие начало проникать и в бизнес-сектор, где атака властей на технологические компании прямо противоречит креативности, энергии и просто тяжёлой работе, которая нужна этим компаниям для роста и процветания в крайне конкурентной среде.
Я неоднократно говорил об опасности избытка вызванных страхами сбережений на чёрный день, ставших одним из главных препятствий для ребалансировки китайской экономики в сторону потребления. Но последние меры властей против техносектора могут стать поворотным моментом. Без предпринимательской энергии иссякнут креативные соки Новой экономики Китая, а вместе с ними испарятся и надежды на давно обещанный бурный рост отечественных китайских инноваций.
Нарастающий дефицит животного духа в Китае может нанести серьёзный – потенциально смертельный – удар по моим собственным давним, оптимистичным прогнозам по поводу «Нового Китая». Таково название курса, который я читаю в Йельском университете последние 11 лет. Уже на первом уроке я предупреждаю студентов, что учебного программа этого курса – это цель, которая всё время находится в движении".